С.И. Дорошенко ПРОБЛЕМА СОЦИАЛЬНОГО БЫТИЯ В КОНЦЕПЦИЯХ Н.О.ЛОССКОГО и В.В. ЗЕНЬКОВСКОГО Н.О. Лосский и В.В. Зеньковский являются яркими представителями русского религиозного обновленчества. Это течение в русской философско-религиозной мысли отличалось достаточно высокой степенью свободомыслия в трактовке ключевых вопросов бытия и в то же время глубоким уважением к христианству как вершине религиозных поисков человечества. В этой связи учения обоих философов являют собой оригинальные плоды их собственной философско-религиозной мысли, иногда далекие от ортодоксального христианства. В то же время степень отхода от догматов далеко не одинакова в трудах различных представителей религиозного обновленчества. Так, В.В. Зеньковский был значительно более близок к основам православного христианства, нежели Н.О. Лосский, что позволило ему принять духовный сан. Учение Н.О. Лосского, основанное на идее перевоплощения, было более далеким от традиционных представлений христианства о человеческой душе. Понимая этот, Лосский посвятил ряд страниц в своих трудах доказательствам того, что его учение продолжает патриотические традиции. Возможность моделирования диалога между Лосским и Зеньковским обусловлена не только принадлежностью обоих к многоликому, но в чемто и внутренне целостному течению, но и тем, что фактически этот диалог в виде ссылок на труды друг друга, возражений, защиты своих воззрений уже велся при жизни философов. И если он затрагивал другие идеи, то возможно и диалогическое рассмотрение обозначенной нами проблемы. Представления Лосского о социальном бытии таковы. Сотворенный Богом мир есть система множества субстанциальных деятелей, наделенных сверхвременностью и сверхпространственностью, свободой, сверхкачественной творческой силой, единосущием со всеми остальными тварными деятелями. Есть более и менее продвинутые в своем индивидуальном развитии субстанциальные деятели (скажем, электрон, человеческая личность, душа нации, член Царства Божия). Проходя через ряд воплощений, субстанциальный деятель совершенствуется и приближается к Богу. Человеческая личность довольно высокий, но не последний уровень воплощения. На пути восхождения к Богу субстанциальному деятелю, представляющему собой ядро человеческой личности, предстоит еще немалый путь. По Лосскому, одну из возможных ступеней более сложной, чем человеческая жизнь, представляет собой социальное бытие субстанциального деятеля, стоящего во главе общества. Эта мысль выводит философские построения Лосского непосредственно к педагогическому кругу идей. Особенно способствуют педагогической интерпретации соображения Лосского о том, что подготовка к следующему за человеческим социальному типу жизни может начаться уже в нашем человеческом существовании в форме способности к социальному организаторству и умения управлять людьми. Получается, что магистральный путь к самосовершенствованию и к Богу овладение умением управлять некоторым социальным сообществом. Нельзя утверждать, что для Лосского социальное бытие субстанциального деятеля единственно возможная более высокая ступень жизни. Однако, это единственная прямо следующая за человеческой, ступень, на которую он указывает и которую пытается охарактеризовать. Принимая во внимание традиционные для христианской культуры представления о духовном восхождении через личный "подвиг", о непосредственном переходе души в Царство Божие, нельзя предположить, что философ не находит в своем интеллектуальном, духовном опыте иных вариантов приближения человеческой души к Богу. Воспринимая свой и чужой религиозный, мистический опыт объективно данный субъекту, он не мог игнорировать зафиксированные, многократно описанные факты провидения святых, общения их еще в качестве людей с членами Царства Божия и непосредственного перехода в него после человеческой смерти. Все эти многочисленные свидетельства не отклонили его от мысли об опосредованном рядом этапов продвижении к Царству Божию. Следовательно, философ принципиально тяготел к мнению о закономерности социального бытия в качестве следующей за человеческой ступени развития. Поскольку, согласно идеям Лосского, подготовка к грядущему социальному бытию может начаться уже в человеческой жизни, возможны выводы о цели и средствах воспитания человека с перспективой перехода в лучший, более совершенный мир социального бытия. Такой человек в целях духовного совершенствования должен выбирать путь общественного лидера, ведущего за собой и олицетворяющего разум ведомой ими массы людей. Талант человека к управлению необходимо как можно раньше распознавать и совершенствовать. Интерпретируя идею Лосского, нельзя допустить такого явного искажения, как возвышение значимости формального или насильственного подчинения. Философ имел в виду именно тип духовного лидерства, когда организаторруководитель берет на себя не только координирующие функции, но и роль вдохновителя, мыслителя, в какойто мере искупителя грехов "своего" социума. Наиболее адекватным примером здесь могут предстать люди типа пророков, религиозные вожди. В истории педагогики такой личностью выступит, конечно, не министр просвещения, которому подчинено больше всего учителей и учеников, но педагогпастырь философ типа Я.А. Коменского. Учитель, не сливший в своем сердце души учеников, не воплотившийся в их индивидуальные духовные миры, не станет деятелем социального бытия, каким бы внешне хорошим управленцем-организатором он не был. Лосский приводит следующий пример перехода педагога от человеческого бытия к социальному: профессор Новгородцев перед смертью говорил о том, что в его сердце спорят студенты, и это можно истолковать как начало перехода от человеческого типа жизни к другому, более сложному, состоящему в том, что он становился душою целой общественной группы1. Контраргументы Лосскому можно привести с позиций философского построения, адекватного по глубине и сопоставимого по ненаучным основаниям. Таким философским и педагогическим построением можно признать систему взглядов В.В. Зеньковского. По Зеньковскому, путь духовного восхождения к Богу не разбит на этапы различных воплощений, а свернут в одну неповторимую человеческую жизнь. Человек непосредственно ответственен перед Богом за выполнение своей жизненной миссииКреста. Миссии разных людей могут быть достаточно разнообразными. Управление социальной группой представляет в этом случае лишь один из многих способов исполнения Креста, и способ этот ничем не лучше других. Более того, его можно признать более рискованным, чем многие иные, ибо хотя однозначного и гарантированного пути спасения не существует, в религиозной практике давно известны "организационные формы", наиболее ему благоприятствующие: это уход от суеты мира, уединение, отшельничество. Хотя Зеньковский не раз подчеркивал ограниченность возможностей внешнего отрешения от мира, с позиций его учения человек может проделать путь духовного восхождения вдали от других людей. Можно предположить, что Лосский не уделял специального внимания возможности духовного восхождения через уединение и молчание потому, что это единичные случаи, которые не работают на систему, хотя и не противоречат ей. Однако, противоречие между концепциями Лосского и Зеньковского, внешне обнаруживающееся в предпочтении разных способов духовного самосовершенствования, уходит своими корнями в онтологические основания их учений, а именно в представления о сущности соборности. Соборность одна из краеугольных категорий, характеризующих сущность сотворенной Богом человеческой души и человеческого сообщества. Она имеет непосредственную связь с богоподобием человека, с отпадением его от Бога и с движением истории к приходу Царства Божия. Мистическая связь личности с человечеством не создается в результате общения одной личности с другой, процесса социализации. Эта мистическая связь имманентна человеку независимо от того, сознает он ее или нет. Наиболее радикально, на наш взгляд, решает проблему о сущности соборности Зеньковский. Человек есть Образ и Подобие Божие. Один из атрибутов Бога Триединство, то есть единство трех личностей, социальность. Человеческая личность, так же как Бог, оказывается изначально социальной, но ввиду своего грехопадения индивидуализированной, обособленной, похоронившей в глубине своей души свою много ипостасность. В ходе социализации (и в истории общества) человек все лучше научается изолироваться от других, отделяться, подавляет в своем самосознании присущую ему социальность. Социальная сущность находит выход в многообразии социальных ликов, и хотя на психологической периферии лики эти "не прозрачны", зачастую, противоречат друг другу, в глубине личности они сливаются, составляя ее духовную основу. Зеньковский дал глубокий анализ натуральной и благодатной форм соборности и при всем их различии резко очертил единую основу мистическое единосущие человека с человечеством. Соборность в нашем несовершенном мире образ и подобие Божественного Триединства. Следовательно, имманентная человеку социальность имеет возможность развиться в духовно возвышающую, приближающую к Богу силу независимо от того, насколько интенсивно реальное мирское общение человека, управляет ли он какимлибо сообществом или проводит свои дни в уединении. Проблема заключается не во внешних коммуникативных характеристиках, а в конфликте светлой и темной духовности. Преодолеть этот конфликт, освятить свое личное бытие через Церковь может человек, осознавший и исполнивший свой Крест. Иное представление о сущности человеческой личности дано в учении Н.О. Лосского. Триединство Бога, с его точки зрения, не имеет подобия в человеке: "понятие Бога как личности не тождественно с понятием тварной личности уже потому, что наше бытие не может быть трехличным, оно всегда единолично"2. Строгость и последовательность взглядов не позволяли Лосскому, согласно приведенному выше суждению, признавать бытийственное подобие человека Богу. Образ и подобие Бога для человека оказывались не духовной сущностью, но лишь ориентиром, верховной ценностью. Основой такого "углубления пропасти" между Богом и человеком служит несоизмеримость Бога с миром, ибо Бог сверхличное начало, которому личное бытие доступно как одна из форм бытия. Можно увидеть связь возрастания онтологического разрыва между человеком и Богом и удлинения пути к абсолютному совершенству в Царстве Божием. Так, одним из приобретений человека на следующей ступени должна стать та мистическая социальность, которую Зеньковский полагал наличествующей уже человеческом "Я". Закономерно, что возможность достижения соборности, уровня соборного творчества Лосский приписывал лишь обитателям Царства Божия. В нашем "царстве вражды" могут существовать лишь бледные прообразы соборного творчества, например, исполнение оперы певцами и оркестром. Такие глубокие различия понимании сущности человеческой социальности, несомненно, отражаются на целях воспитания. Так, основная цель духовного воспитания по Зеньковскому раскрытие ребенке Образа Божия с позиций Лосского не имеет сущностного смысла и является лишь красивой метафорой. По Лосскому, целью воспитания можно было бы признать успешное усвоение типа человеческой жизни, совершенствование индивидуальных свойств и черт, которые переносятся субстанциальным деятелем из одной жизни в другую, и в качестве сверхзадачи подготовку к переходу на уровень социального бытия. Существенно, что результат педагогических усилий может сказаться не в данной, а лишь в следующей жизни личности. При таком понимании цели возрастает значимость "частных" достижений в области науки, искусства, социального управления, и, соответственно, средств эстетического, интеллектуального воспитания, которые приобретают значительную самоценность. Очевидна, разница, возникающая при сравнении с концепцией Зеньковского: в ней средства эстетического, интеллектуального и других видов воспитания подчинены задачам духовного воспитания и являются его элементами. Это вполне обосновано краткостью человеческого существования и, соответственно, однозначностью приоритета. С другой стороны, учение о Кресте, то есть индивидуальном пути каждой неповторимой личности к Богу, несомненно, предполагает развитие талантов, склонностей, способностей каждого человека и налагает на педагога ответственность за их реализацию. Таким образом, различия в философском решении проблем социального бытия ведут не только к возможности продуктивного диалога, но и к видимым частичным аналогиям на уровне осмысления возможных средств воспитания личности, выводимых из философских систем Лосского и Зеньковского. Вместе с тем, принципиальные различия в метафизических представлениях о социальном бытии ведут к очевидному конфликту педагогических целей, вытекающих из их учений. Конфликт этот не может быть преодолен с помощью банальных попыток указать на то, что оба философа считали личность высочайшей ценностью, и мотивы их творчества были гуманны и благодарны. Глубинное противоречие между двумя учениями накладывает отпечаток на любое педагогическое следствие из соответствующих философско-религиозных оснований. В этой связи приходится констатировать, что диалог даже двух ярких представителей русской религиозной философии приводит к мысли о весьма значимых противоречиях между ними и о невозможности воспринимать их как группу единомышленников, "подсказывающих" современной педагогике ключевые методологические ходы. Драматизм и внутренняя конфликтность развития русской религиозно-философской мысли одна из ее основных характеристик, без учета которой могут рождаться внутренне противоречивые, эклектичные, а потому антитехнологичные теоретико-педагогические построения. Примечания 1.Лосский Н.0. Учение о перевоплощении. Интуитивизм. М., 1992. - С.60. 2. Там же. С. 28.