Р.И. Александрова, А.И. Белкин ФИЛОСОФИЯ ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ: ДУХОВНОНРАВСТВЕННЫЕ ИСКАНИЯ Кончается XX век, кончается второе тысячелетие, прошедшее после крещения Руси, можно сказать, и первое тысячелетие русской культуры. И на фоне внушительных цифр, дат, "концов" можно обнаружить и более близкие, к примеру, приближение восьмидесятилетия печального события, известного под названием "философский пароход". Он отринул от России цвет лучших интеллектуальных, совестливых людей. Они будут составлять славу другим странам. Подведение исторических итогов неизбежно связано с осознанием роли, значимости тех, кто оказался за пределами отечества. Эти итоги имплицитно включают вопрос: а что они сделали для России, вошли ли в ее последующую историю? Ответ на него авторы предполагают дать в пространстве проблемы взаимосвязи педагогики, философии, этики, не претендуя на некие всеохватные обобщения. Трагические события двадцатого столетия, имеющие прямое отношение к России, и нынешнее ее состояние убедительно доказали противоречивость связей жизненных знаний и практики образования и воспитания со многими идеологическими и теоретическими конструкциями. В связи с этим представляется актуальным исследование творческого наследия мыслителей русского зарубежья. В работах С.И. Гессена, Н.А. Бердяева, В.В. Зеньковского, С.Л. Франка, П.А. Флоренского, П.И. Новгородцева и др. находим немало идей о взаимосвязи педагогики, этики, философии, которые по их умозрению, и формируют духовное сознание нации. Гессен считал, что любая педагогическая система является отражением философских воззрений ее автора, "в последних своих основах возводится к чисто философским проблемам"1. С.Л. Франк в работе "Сущность русского мировоззрения" обращал внимание на взаимосвязь между философией, этикой и педагогикой и предостерегая от недоверия их друг к другу2 . Исторически сложилось так, что в России философия чаще всего была ориентирована на нравственные ценности, и одной из глубинных ее функций была воспитательная. А она, в свою очередь, выступала содержательным основанием самой философии, этики тем более. С решением проблем образования, воспитания увязывался целый блок мировоззренческих вопросов. Франк, анализируя творчество А. Пушкина, обращает наше внимание на философскую ориентированность поэта, называя ее "философией почвенности", лучше всего выраженной в известном стихотворении 1830 г. Два чувства дивно близки нам - В них обретает сердце пищу - Любовь к родному пепелищу, Любовь к отеческим гробам, На них основано от века По воле Бога самого Самостоянье человека. Залог величия его. На них основано семейство И ты, к отечеству любовь. Животворящая святыня! Земля была без них мертва, Без них наш тесный мир пустыня, Душа алтарь без божества. Связь с "родным пепелищем" и с "отеческими гробами". С родным прошлым, по мысли Пушкина, не сужает, не ограничивает и не замыкает человека, а, будучи единственной основой его "самостояния", есть, напротив, основа подлинной свободы и творческой силы, "залог величия личности и тем самым, отечества"3. Вечными проблемами образования, идеалами его традиционно была тема, связанная со смыслами и пониманием. Кого бы мы ныне не стали анализировать из мыслителей русского зарубежья, будь то Н. Бердяев, Н. Лосский, С. Гессен, В. Зеньковский, С. Франк, П. Струве и мн. др. все они об одном, о смысле. Можно без преувеличения сказать и согласиться с мнением С. Голенко, зачарованность смыслом это общая черта русской культуры, ее навязчивая тема до болезненности4. Смысл человеческой жизни, по Пушкину, в "самостоянии". А оно отождествляется с духовностью. Это также черта русской педагогики, философии, этики. Они были призваны укоренять человека с молоком матери в "малой и большой Родине" через верность традициям, обычаям, нравам. Именно одним из проявлений духовности, по учению мыслителей русского зарубежья, является уважительное отношение к истории. Они были обеспокоены отрицанием в послереволюционной России онтологических, метафизических основ духовности, и Франк в работе "По ту сторону левого и правого" оставил такие строчки: "Эпоха, все творчество которой основано на отрицании высших духовных ценностей, питавших человеческий дух, должна смениться эпохой, свободное творчество которой всецело укреплено укорененностью человеческого духа в высшем духовном начале в нравственности." В связи с этим философы пристально анализировали истоки, смысл, последствий революции 1917 г. Бердяев в работе "Проблемы духовной культуры и религиозной философии" отмечал опасность любой революции по той простой причине, что она дает простор хаосу, отрицает традиционные ценности, а новых не создает, тем самым создавая питательную почву для анархии в различных формах. Тот же Франк вскрывал и глубинные истоки абсолютизации настоящего как аннигиляции прошлого и видел в этом предисторию революции 1917г. В таком же ключе писали П. Новгородцев, П. Вышеславцев, П. Струве и др. Черты русского отношения к истории Франк выразил в понятиях и мировоззрении Пугачева Базарова, художественных персонажей, воплотивших структуры национального сознания: "Писарев с его мальчишеским развенчиванием величайшего национального художника, и вся писаревшина... были не просто эпизодом нашего духовного развития, а скорее лишь выпуклым стеклом, которое собрало в одну яркую точку лучи варварского иконоборства"5. Варварское иконоборство и "мальчишество" суть синонимы, характеризующие то самое отношение к истории, какому присуще, если и неполное ее отрицание, но и непризнание, незнание того, что в мире есть нечто именуемое историей. Без отцов дети не взрослеют. У Андрея Белого в романе "Петербург" описана ситуация, когда по заданию некоей радикальной организации сын взялся убить отца, но передумал, словно "оживив" умершвленного замыслами террористов. Речь идет не просто о проблеме "Отцов и детей", хотя она и сама по себе существенно, но и об определенной системе педагогических принципов, когда "дети не в ответе за родителей". Значит, опыт отцов не годен, и дети получают его, ничего не сделав, не прожив и потому сразу отказываются от прошлого и формируется в глубинах сознания юного человека, что "жизнь чужой праздник" и я на нем архаровец.... "Мой адрес не дом и не улица, мой адрес Советский Союз". В.В. Зеньковский одна из замечательных фигур русского педагогического зарубежья, философ, педагог, религиозный деятель, он много сделал для подрастающего поколения русских людей, чтобы сохранить в условиях чуждой для них среды, духовные ценности России. Он подчеркивал, что понятие "духовная жизнь" трудно для научного определения. И тем не менее к ней можно относить все то, что обращено к вечности, к бесконечности. Это возвышение предполагает признание трех величайших ценностей Истины, Добра и Красоты. Другими словами, базисный характер осмысления этих понятий связан с тремя началами познавательным, нравственным и эстетическим. Этим трем способностям человеческой природы соответствуют и три сферы духовной деятельности научное знание (теория), искусство (эстетика), практическая деятельность, поступок (нравственность). Действительно, термин "духовное" многозначен, многоаспектен и находится по ту сторону научности, с трудом может быть концептуализирован. И потому, видимо, до сих пор нет единого мнения среди педагогов, психологов, философов, этиков на сей предмет. Духовная жизнь человека до сих пор остается незамеченной, растворяясь в биологических, социологических факторах. Авторы полагают, что существующее кризисное состояние современной педагогики, психологии, философии в определенной степени обусловлено традиционным игнорированием проблем духовности. Анализ существующей литературы по ней свидетельствует о том, что по меньшей мере, можно выделить до десяти точек зрения. Одни под духовностью понимают истерическое сознание, другие целостность психической деятельности человека, третьи синтез этизма, эстетизма, теоретизма, четвертые целостное единство "Истины, Добра и Красоты", пятые единство всех нравственных сил человека, шестые с миром "высших чувств личности", седьмые с ориентацией на сциентизм, восьмые с абсолютизацией Красоты и т.д. Учение о духовности в творчестве мыслителей русского зарубежья имеет исторический, философский, педагогический, нравственный, культурологический статусы, выраженные через сложнейшую систему понятий. Содержательный аспект данной темы опосредованно и нередко напрямую связан с системами мировоззрений, поскольку затрагивает "последние вопросы бытия". Онтологический срез проблематики в творчестве Франка, Булгакова, Эрна, Бердяева, Шестова и др. при некотором различии предполагает единую идею о том, что в основе этого понятия лежат другие сложные образования ума и сердца такие как душа, дух. Так П. Флоренским под духовностью понимается внутреннее ядро, сила души. Она в центре главных постулатов: "Столпа" (Веры) и "Истины" (Церкви). Согласно Бердяеву, Франку..., душа и есть тот признак, который отличает одну индивидуальность от другой. Однако марксистская гуманитарная, обществоведческая литература игнорировала тему, связанную с духом и душой. И потому они были изгнаны из педагогики, психологии, философии. А это сопровождалось игнорированием подлинного знания самого Человека. Сформировался стереотип сознания, согласно которому материалисту, атеисту не пристало заниматься такими "химерами" как душа. Да и само понятие "духовное" стало ассоциироваться с марксистскими идеологическими критериями. Об этом убедительно писал А. Платонов. Его герой счетовод Смачнев из повести "Город Градов" с убежденностью оголтелого невежества декларирует: "Вот, граждане, я откровенно, скажу, что у меня угощение водка!... Ничто меня не берет ни музыка, ни пение, ни вера, а водка меня берет! Значит, душа у меня твердая, только ядовитое вещество оно одобряет... Ничего духовного я не признаю, то буржуазный обман..."6. Поскольку в традициях отечественной культурологической мысли понятие "духовность" принадлежит скорее религиозной лексике, берущей начало в философском значении от неоплатоников и спиритуалистов и терминологически выходит к слову "Святой Дух". Помним смысл "Священной Книги": "Вначале было Слово". Думается, что первоэлементом духовности наряду с эмоциональностью, образностью (логикой сердца) предстает мысль Слово одно из наиболее загадочных явлений. Искра света, вспыхнувшая в недрах сотворенного, зажгла свет идеального. А оно есть квинтэссенция реального. Дух рождается разумом, и он охватывает сознание и самосознание в их единстве. Душа же ассоциируется с эмоциональнонравственным аспектом нашего внутреннего мира (чувствования, настроения, переживания). Выдающийся немецкий гуманист XVIII в. Гердер писал о том, что человек своим словом, речью сотрясает воздух, а он разносит по миру мыслящую душу и тем самым дух обретает видимый облик в виде разума и передается из поколения в поколение. Не отсюда ли сложилось представление, что дух и сознание появляются как бы извне Человека и в форме рассудка вносят порядок в хаос разнообразных впечатлений, (исходящих, скажем, из большого космоса), а в сфере разума стремятся ввысь. Имеется ввиду сравнительная независимость сознания кардинальный факт нашего духовного бытия. Сознание может отлетать от личности куда угодно. Оно как телевизионная мачта все принимает и все передает. Любопытно, что в контексте вышесказанного прочитывается работа видного русского ученого, публициста, общественного деятеля. П.Б. Струве "Дух и Слово Пушкина". Он также подчеркивает факт различного понимания поэтом содержаний, которые скрываются за понятиями "Душа" и "Дух". П.Б. Струве полагает, что эти два слова, или пласты человеческого бытия, отражают различные уровни его состояния, чувство вечности, верности своим предкам, нередко теряемые в хаосе жизни, и в то же время выражают открытость всему миру, чужому. Верна схваченная мысль, что Душа и Дух поэта неотделимы от традиций христианской интерпретации. Собственно, русская культура неотделима от православия. Как верно заметил Г. Померанц, почти у каждого русского поэта есть стихотворение, в котором говорит православная лампада7. Но верна и мысль о том, что русская культура не сводилась только к православию. Но вернемся к П.Б. Струве. Он полагал, что ключ к Духу Пушкина лежит в его "Слове". Через тактику Слова Пушкин обрел Дух, и этот Дух он воплотил в Слове8. Велика была и роль души поэта, противоречивая и поэтому нередко "...жадно, бешено предавалась наслаждениям", "...неистовым пирам", "...безумству гибели свободы..."9., однако, сливаясь с Духом, она обретала мерность в "...восторге пламенном и ясном", пред Богом в ясной тишине10. Душа умиротворялась духом. Прав П.Б. Струве, что сам Пушкин это гармонический дух, самый ясный, русский дух. "Он ясный день, и он ясный сокол. Он живой образ творческой гармонии, он красота и лира"11. Проблема духа, какого бы уровня разрешения не достигла в современной науке, все еще остается одной из сложнейших. В самом деле, мы все еще мало знаем о самих себе, тем более относительно видимых результатов взаимоотношения духа и тела. А здесь имеет место, по крайней мере, четыре независимых допущения: во-первых, человеческое тело как объект материального мира, во-вторых, дух как явление духовного образования, в третьих, взаимодействие духа и тела между собою и в четвертых, дух и тело, дух и материя как автономные явления, каждый в своей сфере, не имеет точек соприкосновения. Думается, что только любые три из них совместимы между собою и могут быть верны. Все же вместе эти три посылки влекут ложность четвертого посыла, хотя дух не безусловно связан с душой и телом. Об этом уже знал Платон. Дух у него помещен в тело с целью образования, совершенствования его. Разум, понятие, выработанное греческими философами, выводило тело в мир истинный, прекрасный, вечный, абсолютный в мир Духа. Франк в работе "Реальность и человек" подчеркивает, что внутреннее бытие человека, его индивидуальное состояние это есть то, что отделяет человека от его внешности, от наружности и от самого себя. С помощью понятий "Дух", "Душа" формировалась отделяющая функция сознания познание внешнего и внутреннего миров. А вот направленность на ту или другую сторону могли не совпадать. Более того, может главенствовать одна над другой. Каждая эпоха основана на гегемонии той или другой стороны этой функции сознания, и эти односторонности приводят к кризису самой личности, разорванности его сознания. История много раз свидетельствовала, что не в эмпирической жизни внешней богатстве материальном, власти над людьми, славе, авторстве суть самой жизни. Не по ней судят об эпохе, а об нечто метафизическом, не приходящем об идеалах. А они, несомненно, отражают внутреннюю жизнь человека. С образом духа олицетворяется поиск вечных истин, в том числе и таких как Свобода, Равенство, Справедливость, Добро. Дух есть идеальное представление о телесном. Он есть образ вечности, а внешняя, эмпирическая жизнь лишь проявления ее. Рабы плоти, свободные в Духе, их пути чаще всего не пересекаются во времени и пространстве. Любое умение "делать жизнь", любое упорядочение бытия может быть разумным, приемлемым. Но, если этот рационализм не опирается на внутренний фундамент, на внутреннее бытие с его абсолютами, если не осмыслены нравственно цели и средства, "делания жизни", рационализм отрекает Человека, да и все общество и вырождение. По мысли М.М. Бахтина переживание это след смысла в бытии, это отблеск его на нем. И когда "разлагается" дух, то убывается и вера в Добро, Справедливость, тогда умертвляются и чувства душа. Нельзя жить вне мира ценностных общечеловеческих установок. Именно так прочитываются слова Бахтина: "Так дух разлагает во мне самом душу"12. Следует подчеркнуть, что для православной образовательновоспитательной традиции, а она лежит в основе учения мыслителей русского зарубежья, всегда был характерен акцент на таких духовных, душевных качествах человека, как совесть, благочестие, смиреномудрие, доброжелательность, ответственность. В. Зеньковский считал, что воспитание должно быть "христоцентричньм" и направлено на достижение единения человека с Богом, гармонии с самим собой и окружающим миром. Он полагал, что в основе человеческой личности должна быть положена нравственность, а она может быть приближена к ней трудом души. В работе "Апологетика" Зеньковский утверждал, что православная мораль несет в себе универсальное начало. Все созданы Богом, и из этого богосыновства всех людей вытекает братство между ними. "Первыми проводниками морального начала в чело веке, считал он, являются наши чувства и больше всего стыд, жалость, чувство долга, благоговения, любви"13. Анализ творческого наследия философов, педагогов русского зарубежья позволяет делать вывод о том, что главную функцию религии в самом общем виде они видели в выработке именно смыслов, позволяющих человеку выходить из собственного эгоизма, своего узкоэмпирического горизонта. Религия, устанавливая связи с бытием, переходит в нравственность, мораль, этику. В педагогике дореволюционного времени была четко представлена панорама христианских духовных ценностей (Бердяев, Булгаков, Лосский, Франк и др.). Известно, что ценности личности для них были выше ценностей государства, общества. Л.Н Толстой создал учение об онтологии как духовном знании, в центре которого стояли понятия "религия", "вера", "Бог", "совесть", "любовь". Не случайно, что сборники "Вехи" и "Из глубины" писались под влиянием революций 1905 и 1917 гг. и сквозной идеей был тезис о неразрывной связи между религиозной верой и нравственностью. Революция воспринималась как глубочайшая духовная катастрофа. И виновником в ней Бердяев, Булгаков, Франк, Лосский и др. называли радикальную русскую интеллигенцию. Эти мыслители постоянно предостерегали об опасности безрелигиозности. Под ней они понимали не просто отсутствие веры, а извращение ее, подмена ее собственным авторитетом, "... ведущее в конечном счете к утере духовных и моральных ориентиров и разрушительно сказывающиеся в психологии еще более бездуховных последователей носителей интеллигентской культуры"14. П. Струве писал о положительных началах общественной жизни, связанных непосредственно укорененностью в глубинах религиозного сознания. И разрыв этой коренной духовной связи определяется им как "...несчастье и преступление"15. Русскими мыслителями определялись и черты православной духовности. Прежде всего они ведут речь о соборности, которая, в свою очередь, является порождением системы патриархальных ценностей, с присущим ей патернализмом, патриархальным коллективизмом. Кроме того, в систему православных духовных ценностей входят: подвижничество, аскеза, обрядоверие, схизма, созерцательность, приглушение социальной активности. Можно сказать, то был идеал новозаветного человека. Проблемы духовности, свойственные творчеству русских мыслителей, изгнанных из России, полностью соответствует идеалам российской философии образования. Она традиционно отличалась от западной модели образования, воспитания. Известно, что, начиная с эпохи Просвещения, акцент ставился в философии образования на науку и она выдавалась за общечеловеческие ценности. Бердяев отмечал заслугу Киреевского в том, что он сумел увидеть изъяны западного Просвещения в разъединении философии, педагогики, этики. Именно с того времени разум стал автоматически ассоциироваться с прогрессом вообще и условием, обеспечивающим рост личности. У Франка, Гессена, Зеньковского речь не шла о принижении роли разума, знания, науки, тем более отрицании их. Нет! Они предвидели опасность сциентизма, технократизма, прагматизма, идущие от монологизма научного знания. Верно подмечено современным психологом В.П. Зинченко, что технократическое мышление стало, характерным инструментом не только для специалистов в области технических, естественных наук, но и для гуманитариев. Из за рубежа шло предостережение против "безнравственного" образования, начиная с 20х гг. Но ведь сам заместитель министра общего и профессионального образования В. Шадриков признает, что "Воспитание выбрасывается за борт: образование становится безнравственным"16. Оно стало возможным в силу того, что гуманитарная направленность общего образования было утрачена реформами 1918 г. и с тех пор, по справедливому замечанию И. Костенко, никогда не восстанавливалась17. Восстановление российской традиционной системы образования и воспитания возможно на путях философии образования, зафиксированного в наследии русского зарубежья. Оно включает решение ряда фундаментальных задач. Во-первых, осмысление, обоснование несостоятельности идеологизации, политизации образования. Во-вторых, исследование роли, значения духовных основ воспитания, образования. В-третьих, анализ философии образования имеет непосредственное от ношение к возрождению России, роли ценностных начал, связанных с "самостоянием" человека. В-четвертых, к ценностным смыслам содержательного аспекта обозначенной темы имеет анализ философской, этической мысли, связанной с пониманием того, что есть "российская ментальность", "русская духовность". Примечания 1.Гессен С.М. Основы педагогики. Введение в прикладную философию. М, 1995.С.120. 2.Франк С.Л. Сущность русского мировоззрения //Русское мировоззрение. СПб.: Наука, 1996. С. 187. 3.Там же.С.282. 4.См. подр.: Голенко С. В ожидании образовательной революции: проблемы смысла и понимания //Alma mater. 1997. N 6. С.6. 5. Франк С.Л. De profundis //Из глубины. М., 1991. С. 171. 6. Платонов А. Город Градов //Избр. М., 1977. С.78. 7. Померанц Г. Между "иметь и быть" //Лит. газ. 1991. 9/1. С.15. 8. Струве П.Б. Дух и слово Пушкина // Вопр. лит. 1989. N12. С.234 9.Там же.С.235. 10.Там же.С.236. 11.Там же.С.240. 12. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986 С.118. 13.Мальцева В.М. В.В. Зеньковский о духовно-нравственном развитии личности //Педагогика. 1994 N 4. С.97. 14. Омельченко Н.А. "Веховская" традиция в духовной жизни русской эмиграции. //Вопр.истории.1995. N 1. с.42. 15.Струве П.Б. Предисловие издателя //Из глубины: Сборник статей о русской революции. М., 1990. С.19. 16. Шадриков В.Д. Человек за партой надежда России //Педагогический вестник. 1977. N1, С.2. 17. См. подр.: Костенко И. Стратегическая задача российского образования и политизированная педагогика //Alma mater. 1997. N 7. С. 16.